На снимке: в первом ряду — Вячеслав Ли, во втором ряду слева направо — Брутт Ким, Виктор Ан, Владимир Ли, Владимир Ким
К 100-летию газеты — «Коре ильбо»
В октябре газета Ассоциации корейцев Казахстана — «Коре ильбо» будет отмечать столетний юбилей. В мире, пожалуй, нет такой диаспоры, чье периодическое издание имело бы такую вековую историю. За эти 100 лет газета трижды меняла свое название: в 1923 году при рождении ее нарекли «Сенбон», потом, в 1937 году, после переселения корейцев в республики Средней Азии и Казахстан переименовали в «Ленин кичи». И уже после распада СССР и образования независимой Республики Казахстан она получила нынешнее имя – «Коре ильбо». В период издания под названием «Ленин кичи» она имела весомый статус межреспубликанской газеты, и имела ряд собкоров в соседних республиках. А в Узбекистане был целый корреспондентский пункт из пяти журналистов. О том, как он складывался и работал, как сложилась в дальнейшем судьба собкоров, рассказывает бывший заведующий корпунктом Владимир КИМ (Енг Тхек).
На заре своей журналистской карьеры я, конечно, слышал о газете «Ленин кичи» на корейском языке, знал, что она издается в Казахстане. Тесть мой выписывал эту газету, и я не раз слышал, как он её читает нараспев словно молитву. Сам я знал корейский только на бытовом уровне и особо не заморачивался из-за этого.
Как-то в конце 80-х меня разыскал Ки Сек Пок сонсенним, личность почти легендарная. После освобождения Северной Кореи Красной Армией он в составе 400 с лишним советских корейцев был отправлен на родину предков, строить первое на Корейском полуострове социалистическое государство. В КНДР товарищ Ки Сек Пок стал главным редактором газеты «Нодонг синмун» — органа ЦК Трудовой партии Кореи. Имел звание генерал-лейтенанта. Вернувшись в Узбекистан, он окончил высшую партийную школу и стал работать собкором газеты «Ленин кичи» по Узбекистану.
Я учился с его сыном в одном классе, бывал у них дома и потому он знал меня. И вот встреча. К тому времени я уже работал ответственным секретарем республиканской молодёжной газеты, а это третье лицо в редакции после редактора и зама.
Ки Сек Пок сонсенним изложил мне суть дела. В Ташкенте, мол, открывается корпункт газеты «Ленин кичи» и нужны три кандидатуры, желающие перейти туда. Разумеется, мою кандидатуру подразумевали первым, а остальных я должен порекомендовать.
Знакомые молодые журналисты были, но меня смущало одно – как я, русскоязычный журналист буду работать в корейской газете. И, вообще, почему не возьмут тех, кто может писать на корейском языке. Но в том-то и дело, сказал товарищ Ки Сек Пок, что таких журналистов нет, и газета «Ленин кичи» вынуждена пойти на такой беспрецедентный шаг. Переводчики же пока есть, их поставляет сахалинская корейская диаспора. Там, на острове, корейские школы существовали до 1962 года.
Тут надо отметить существенную причину того, почему советские корейцы так быстро предали забвению свой язык. В 1938 году, через год после переселения, вышло постановление о переходе всех школ национальных меньшинств на русский язык обучения. Корейских школ насчитывалось до трёхсот начальных и средних учебных заведений, был педтехникум, пединститут. И всем учащимся надо было начинать с нуля. С одной стороны, забвение родного языка, с другой – открывшиеся широкие перспективы перед корейской молодёжью. Ну, на что можно было рассчитывать с архаичным диалектным коре маль выпускникам корейских школ? А тут — русский язык и через него можно было постигнуть не только всю русскую литературу, но и мировую. И случилось то, что должно было случиться: через три десятка лет корейская диаспора по переписи 1970 года заняла в СССР среди 150 национальностей второе место по числу выпускников средних школ на каждую 1000 человек. А свой язык эти же выпускники, можно сказать, потеряли. Так откуда же могли взяться молодые журналисты, пишущие на корейском языке?
После некоторого раздумья я решил перейти в корпункт. Мне уже давно хотелось ступить на писательскую стезю, написать что-то своё, а работая в газете, исполнить эту мечту было трудно. Ежедневная подготовка материалов в газетном стиле не давал выработать свой, оригинальный писательский почерк. А на вольных собкоровских хлебах времени для литературных проб хватало. Для меня это было веским основанием, чтобы принять окончательное решение. А вот что побудило моих коллег Брутта Кима и Вячеслава Ли принять такое же решения – точно не знаю. Вячеслав Ли работал корреспондентом в республиканской детской газете «Пионер Востока». Он окончил Московский педагогический институт, работал в одной из школ Ташкентской области. Материалы, которые он присылал в редакцию, понравились и вскоре его пригласили на штатную работу. Брутт Ким – выпускник факультета журналистики, три года работал в университетской газете «Ташкентский университет», а затем стал сотрудником крупной ведомственной газеты «Крылья Востока». И вот все мы стали собкорами газеты «Ленин кичи» по Узбекистану. Через два года меня назначили заведующим корпунктом, и на этом посту пробыл почти десять лет. Коллектив наш пополнился фотокорреспондентом Виктором Аном и ещё одним собкором Владимиром Ли, которого мы пригласили из городской газеты «Ангренская правда», где он работал заместителем редактора.
В бытность журналиста русскоязычной газеты, мне, конечно же, встречались корейцы, достойные быть героями материалов, но, при всем желании, акцентировать всё внимание на соплеменников не позволял внутренний компас этичности. Страна-то у нас многонациональная. Но когда я стал собкором корейской газеты тут, наоборот, все карты мне в руки. Пиши о своих, хвали, гордись. Именно с гордости за своих соплеменников, начинался мой коресарамский патриотизм. Учёные, педагоги, строители, колхозники, инженеры, госслужащие, партработники – сотни героев-соплеменников встретились мне за эти годы, и каждый из них оставил свой неизгладимый след в моём сердце. Эти люди не могли не заставить меня заняться изучением истории нашей диаспоры, болеть за её настоящее и думать о будущем.
Думаю, что и мои коллеги испытывали то же самое. Не случайно, когда началось корейское культурное движение, все мы оказались в первых рядах активистов, а наш корпункт превратился в настоящий штаб по созданию культурное центра. Да и дальнейшая судьба подтвердила наш выбор. Вячеслав Ли впоследствии напишет поэму о депортации советских корейцев. Многие его стихотворения положены на музыку и исполняются нашими самодеятельными хоровыми коллективами. Брутт Ким возглавил газету «Корё синмун», написал ряд книг по корейской тематике. Перу Владимира Ли принадлежит автобиографическая повесть, в которой рассказывается, как он и восемь его братьев и сестёр через нужду и лишения пробивались к знаниям, чтобы получить высшее образование. Виктор Ан, признанный фотолетописец корё сарам. Выставки его работ состоялись в Республике Корея, Японии, Германии и других странах. Ну и, наконец, вкратце о себе. Я тоже в корейской тематике нашёл своё писательское призвание. Опубликовал повесть «Ушедшие вдаль» (1997 г.), которая была переведена на корейский язык и издана в РК в 2013 г. Издал первую и вторую книгу романа «Кимы», повесть «Там, где плачет жаворонок» и другие. Именно в газете «Ленин кичи» я удостоился высокой награды – в 1985 году мне, первому среди корейцев, было присвоено звание Заслуженного журналиста Узбекистана. А в 2019 году уже за общественную деятельность имел честь стать лауреатом южнокорейской премии KBS для зарубежных корейцев.
С первых же дней работы в корпункте я начал изучать корейский язык, потому что стыдно вообще человеку не знать свой язык, а корреспонденту корейской газеты стыдно вдвойне. Трудно учить язык, который находится в забвении. Нет ни репетиторов, ни языковых курсов, нет ни учебников, ни словарей. Нет людей, кроме стариков, с кем можно было бы развивать свой разговорный язык. Но я, как говорится, вошёл во вкус, и не гнушался ничем – был переводчиком корейских делегаций во время кинофестиваля, и даже преподавателем-почасовиком корейского языка в пединституте, когда там открылось корейское отделение. И довёл свою группу от первого курса до последнего, убедившись, что нет лучше способа изучать язык, как учить и в то же время преподавать его другим. Годы учёбы и учительства подвигли меня на создание учебника по корейскому языку, корейско-русского словаря. Причём с их изданием связана примечательная история. В республике не было корейского шрифта. Но уже было время, когда в страну залетали корейцы из родины предков и других стран. И вот один из них спросил меня, чего я желаю больше всего на свете. И я ответил – пишущую машинку на корейском языке. И объяснил почему. Через три месяца он доставил мне самую лучшую электронную машинку фирмы «Самсунг». На этой машинке был отпечатан не только словарь, но и песенник, две части учебника, методическое пособие. А потом в Ташкенте открылся Центр образования при посольстве Республика Корея, и я вздохнул с облегчением. Потому что мог прекратить свою самиздатовскую деятельность, которую сам на себя взвалил. С тех пор знаю, что нет вдохновенней обязанности, чем добровольной. Я и мои друзья-коллеги добровольно выбрали свою дорогу, и вот уже не одно десятилетие идём по ней, оставаясь верными своему выбору.
***
Источник: «Корейцы Узбекистана» № 16 (92)
Мы в Telegram
